Подкатегории

Книги рождаются не так часто и не в таком качестве, как хотелось бы. Но книжный аист всегда сидит в писательском гнезде и ждет вызревания конкретных замыслов в нечто самобытное. Каждый автор надеется высидеть очередное яйцо, из которого, по его мнению, должен вылупиться шедевр. Но мало создать «нечто». Надо еще это самое «нечто» донести до читателя. А как это сделать без помощи аиста удачи?!

 

«Мои мысли, мои скакуны...» – написал Газманов. И был прав. Поскольку наши мысли разномастны и могут ускакать в самые непредсказуемые стороны и обстоятельства. Они охватывают весь спектр человеческого бытия и полярность его отношений с самой жизнью. Вопрос упирается в реальное наличие многоэтажных мыслей, их назначение, уровень и правдивость. Мысли вслух – это апофеоз размышлений, далеко не всегда рассчитанных на постороннее восприятие.

Краткое излучение глубокой мысли в нескольких словах, независимо от восприятия жанра сказанного... 

– Врач в сегодняшней основе своей – гонорарный автомат для дорогих рецептов и дешевых результатов.

– Летальный исход – необходимость срочно вылететь на самолете.

– Не хочу учиться – хочу за диплом откупиться!

– Знания туманят чистую мысль и не дают ей задержаться.

– Сытый и голодный никогда не будут равноправны, если не поменяются местами.

– Все под звездами в этом мире, даже когда их не видно. 

–  Я шел по улице под дождем, и мне захотелось поговорить с ангелом. Но оказалось, что у них тоже мокнут крылья. А жаль...

Сегодня награды больше определяют грузоподъемность груди, на территории которой могут размещаться ордена, медали и всевозможные почетные знаки, поскольку их теперь имеют право изготавливать и вручать государства, партии, фонды, комитеты, общественные организации, фестивали, конкурсы, союзы, ассоциации, спортивные соревнования от квартального до междудворового уровня... Конечно, они имеют разную степень значимости и ценность, выраженную не в металловложениях, а в их весе. На сегодняшний день мой общий физвес равен 120 кг. Из них только 70 тянут награды. Вот вам и почет, и атлетика. Хотя должен предупредить всех алчущих – ломбарды такие награды не уважают.

Мы – единственные существа на Земле, которые могут оценить что-то смешное... Улыбаться по поводу и без, и даже хохотать. Сменять гнев на милость и наоборот. Поводом для нашей улыбки и смеха может стать оригинальное фото, картина, слово, комедийное действо или что-то неопределенное, попавшее под ваше хорошее настроение. Умение вызвать смех на хорошем материале – это талант исполнителя. Жизнь вокруг достаточно тяжела. Поэтому всем нам иногда нужен просто повод разрядиться и «поржать», не вникая в содержание. Есть и дешевый смех самой низкопробной пошлости. Хотя общеизвестно – пошлость и настоящий талант несовместимы. «Клоунский» юмор не очень высокого уровня в исполнении непривередливых актеров зачастую на это и рассчитан. Ударить лицом в торт, поскользнуться на банановой кожуре, упасть с десятого этажа и на первом зацепиться подтяжками... Смех ради смеха, и никакого послевкусия.

Иногда удается вырваться на большой или маленький голубой экран, чтобы понять для себя ту самую сказку «о потерянном времени». Великая вещь экран! Пробоваться на нем можно, но настаивать на своем пришествии нельзя. Здесь пробы, которые я всегда рассматриваю вместе с вами.

Отец. Что он мне подарил, так это любовь к людям, сцене, театру, самому лицедейству. Я рано стал читать. Был записан в двух библиотеках. Книги я проглатывал, и скоро перешёл к Катаевской трилогии, Гайдару, Пантелееву, Ликстанову, Осеевой, Николаю Островскому, Анатолию Рыбакову. Обожаю до сих пор Майн Рида, Вальтера Скотта, Конан Дойла, Джека Лондона. У нас дома была своя большая библиотека русско-советской, восточно-европейской и западной классики. Отец очень любил книги и передал эту любовь мне.

Шекспир первым воскликнул: «Весь мир – театр!» У Диккенса и Бальзака вся жизнь отражается как в зеркале, словно на сцене хорошего театра. Только артистам суждено прожить множество жизней. А Гоголь к этому добавил: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». И, правда, чего в своей жизни выискивать обстоятельства для того, чтобы их обвинять в своих несбывшихся желаниях! У меня была любимая работа. Я ставил спектакли, создавал новые коллективы любительских театров, давал возможность людям с обеих сторон занавеса по-новому взглянуть на жизнь и найти в ней место для мятущейся от однообразия души.